Рассказ-байка

Как-то раз с группой школьников мы собрались сходить на нашу Царь-гору. Это было давно, но помню, как тщательно я начал готовиться к моему первому покорению нашей знаменитой вершины. На это указывало и то, что вся улица знала о моем готовящемся подвиге: сосед по нашей малосемейке принес мне табачку к трубке, соседка через два дома напротив снабдила мешочком кедровых орехов (пощелкать на вершине), еще один сосед подробно обсказал подробности дороги к вершине по имени Зуб, но остальные ограничились советами общего пользования. Один дедок даже показал своим кривым пальцем на скалы на хребте, из одной из расщелин которых, по его словам, слышны все разговоры в селе. Коллега по работе, загадочно улыбаясь, сообщил, что возле Зуба есть отель, где можно прекрасно отдохнуть. Мало того, в одном из путеводителей, случайно попавшемся мне в руки, было указано, что на вершине горы есть прекрасное горное озеро! Сами понимаете, что такие сведения вогнали меня в восторженное ожидание необычных приключений, которые навалятся на меня, как только я вскарабкаюсь на эту священную гору.
Среди всей подготовительной сутолоки совет Захарыча, соседа через дорогу, взять с собой алтайский музыкальный инструмент под названием «комуз» был воспринят без особого внимания – ладно, возьму, он у меня есть, играть умею, чего не побренчать на покоренной высоте. - Я внизу на покосе буду, если полетишь, не бойся, поймаю! - Захарыч хитро подмигнул, я хмыкнул и тут же забыл об этом.
...Подъем на «горку» описывать не буду, про него уже сказано-пересказано. На Зуб мы вскарабкались через пять часов после начала штурма, без сил распластались на вершине, пялясь на окружавшие нас красоты. На самом деле – человеку, ползающему по равнине, надо хотя бы один раз подняться на гору и посмотреть на Землю с высоты. Здесь, на Зубе, глядя на маленький муравейник, каким казалось сверху наше село, окруженное горами и бескрайней тайгой, невольно думается о том, что вон там, на улочках и в домах люди ссорятся, ругаются, пыхтят и ворчат, не понимая, что они микробы среди могучей природы, и их мелкая сутолока – тьфу на фоне величественного безбрежного мира! Вот я, когда спущусь с горы... да чтобы я... да никогда!
Сидя на угловатом валуне, неизвестно как попавшем на вершину, находясь в восторженно-философическом состоянии, я полез в карман за махрой и трубочкой, но рука наткнулась на какую-то коробочку. Вынув ее, увидел футляр для комуза. А почему бы и не потренькать, коль душа так и рвется на простор?! Пристроив дужку местного саксофона к губам и выдохнув первые звуки, я даже закрыл глаза от нахлынувшего на меня блаженства. Удивительно – неказистая латунная скобка со стальным язычком посредине, а насколько гармонирует своими звуками с окружающей вселенной! Не зря, видно, прижился комуз у народов Сибири, что-то в нем есть такое. Трень-брень, ззы-взз, благодать!
...Неожиданно... вот именно – неожиданно! - я почувствовал необъяснимый холодок в груди, как бывает, когда посмотришь с высоты. Открыв глаза, я... – фантастика!... (дальше я буду рассказывать, как все было на самом деле, а Вы постарайтесь этому поверить) ...я увидел себя с о с т о р о н ы ! Вон он я, сижу на Зубе на камне, в зубах комуз, за мной (за ним!) копошатся ребятишки, вьется дымок костра, а сам я в это же время... парю над пропастью!!! За спиной меня (его!) вдали белеют белые вершины Абаканского хребта, а подо мной зеленые покосы! Тот, который я, с закрытыми глазами щиплет язычок комуза, а я, который все это видит, парю в невесомости! Ошалев от обалдения, я тряхнул головой – и мгновенно оказался снова на камне, в той же позе, держа во рту латунную скобку.
...Дышать после всего этого, как вы понимаете, я начал далеко не сразу. Осторожно оглянувшись, увидел ребятишек у костра, белый хребет вдали... – ну, то есть, все то, что я видел оттуда... Офигеть! А ведь, взобравшись наверх, я ничего от усталости не осматривал, как сел на камень, так и сидел, не оглядываясь!
Спрятав комуз, я достал трубку, закурил и только сейчас стал приходить в себя.
Надо же! И что это было?
- Ты что, Степаныч? Неуж-то полетал? - Юрка возник передо мной и хитро всматривался в мою растерянную физиономию. – Дай-ка мне комуз, я тоже попробую. Мой отец, говорит, летал, а я ни разу.
Он начал тренькать, а я медленно встал и на ватных ногах побрел к костру. Чай немного исправил мне неравновесное состояние, а ребячий гомон окончательно вернул меня к действительности.
Вернулся Юрка и, возвращая мне комуз, рассмеялся.
- Ни разу не слетал! Дед и отец мой, говорят, летали, а у меня не получается! Уж который раз пробую, а никак!
Паренек, сидевший поодаль, на слова Юрки хмыкнул и посоветовал:
- Ты тоже говори, кто тебе мешает!
Все захохотали, а Юрка, указывая на меня, возразил:
- А вот Степаныч летал. Я подошел к нему, а у него глаза больше пряника. Я сразу понял, что он с того света вернулся. – Остряк захохотал. – Сейчас за ним глаз да глаз нужен, а то ведь сиганет со скалы, только и держи!
Рассмеялся и я – и то правда, не дай бог уверовать в то, что я летать умею! То ощущение невесомости, что до сих пор холодило грудь, уже стало слабеть, но пропало не до конца. Ребятишки стали живо обсуждать этот феномен, вспоминали рассказы своих родителей и знакомых о таких же полетах с Зуба, кто-то стал философствовать о причинах и душе, а тот же Юрка подвел итог:
- Я думаю, что летать может не всякий. Вот Степаныч – не успел на гору взобраться, как тут же взлетел. А вот я никак не могу. Да и многие не могут. Тут, видать, без нечистой силы не обошлось!
Все снова загоготали, но я понял, что комуз мой сейчас пойдет по рукам. И точно – все время, пока мы распивали на вершине чаи, ребятишки по одному отправлялись на тот камень и дзынькали, надеясь взлететь. Мне почему-то повторять полет не хотелось совсем.
В село мы вернулись уставшие, но довольные: погода была ясная весь день, видимость была прекрасная, нафотографировались вволю, обследовали «отель Турбина», где кроме черных головешек и гранитной стены с огромной трещиной не было ничего примечательного, нашли «красивейшее горное озеро», оказавшееся всего лишь углублением в камне с заплесневелой красной водой, успели поискать ущелье, из которого «все разговоры в селе были слышны», не нашли, поели по пути черники, рассмотрели сверху наше село во всех подробностях – и в прекрасном настроении разбежались по домам.
Утром зашел Захарыч, послушал мой рассказ «о полете», хмыкнул и подытожил так: «На Гору ходили многие, но летали далеко не все. Там еще и не такое случалось. Люди такое рассказывают...».
Что рассказывают, в тот раз мне выпытать не удалось, а жаль. Я бы с удовольствием послушал.

Фото Царь-горы здесь

алтайский комуз,

и я не могу не удивляться тому, что это ЧАСТЧНО (!) перекликалось с тем, во что я начала погружаться в последние месяцы. Вот это кое-что:

“Комуз, комус, хомус, варган, кубыз – это все варианты названия музыкального инструмента, доставшегося нам в наследство от далеких предков, жизнь которых проходила в тесном сотрудничестве с природой и различными существами, населявшими землю, небо и воду.

Дужка алтайского комуза выполнена из латуни, имеющей желтовато-золотистый цвет, а язычок – из тонкой стали серовато-черного цвета.

Комуз или варган часто служил помощником шаману, который отправлялся в путешествие в мир духов.

Комуз считается инструментом шамана. “Малый Конь” – так урало-сибирские шаманы называют свой комуз. При правильной настройке своего сознания во время игры на комузе, шаман способен “прилепить” себя к вибрациям. Прикрепившись к вибрациям, шаман совершает путешествие в “Среднем Мире”. При помощи таких путешествий шаманы находят утерянные вещи, скот, затерявшийся в горах и в бескрайних тундрах, дичь в тайге, людей среди толпы. Наиболее могущественные шаманы-охотники за силой могли с помощью комуза приоткрывать щель между мирами и совершать переходы в более тонкие миры вселенной. К сожалению, такие практики сегодня невозможно получить на семинарах, почерпнуть из книг. Но зато у нас есть проводник – Комуз. Он способен сам подсказать нам пути, которыми он ходит. Вибрации комуза не похожи ни на один звук из нашего обычного мира, они создают ощущение чего-то космического, сакрального… несомненно, наши предки знали толк в предметах, дающих Силу.

В двухтысячных годах комуз (комус) стал приобретать все большую популярность. Спрос на комузы растет. Как и прежде, в различных регионах России и других странах появляются мастера и мастерские по производству комузов (варганов). В наши дни варган (комуз) воспринимается не столько как инструмент для погружения в трансовые состояния, хотя многие непроизвольно замечают и такой эффект, а больше как средство для исполнения музыкальных мелодий или как этническую экзотику, интересную безделушку, сувенир, хобби. Мы не можем отрицать возможность той или иной точки зрения на комус (комуз), однако то, что сейчас комузу возвращается былая слава, отрицать уже нельзя.”

Вот здесь можно послушать, как звучит алтайский комуз.

Теперь, будучи вооружённой этими знаниями об алтайском комузе, я не слишком удивляюсь фантастической составляющей рассказа-байки ФАНТАСТИЧЕКИЙ ПОЛЕТ. Почувствовать необъяснимый холодок в груди, когда душа рвётся на простор, - это ФАНТАСТИЧЕСКОЕ ОЩУЩЕНИЕ.

Вот моё любимое фото Царь-горы

...в лучах заката он, как всегда, прекрасен!

А вот, на мой взгляд, самое лучшее фото твоей дочери.

Лучше гор может быть только Настя!

Настя выглядит на этом фото так, что глаз не оторвать!

Там же и фото моих комузов. Алтайский - не самый лучший, грубоват, есть изящней и тоньше. А вот гималайский (ручной работы, размером с маркер) звучит легко и мягче. Привезен прямо с Гималаев. Подарок от Васи Вялкова (погибшего в том проклятом вертолете)...

Добавлено (12.01.2010, 16:16)
---------------------------------------------
ДА ЗАДОЛБАЛИ ВЫ УЖЕ!

Человек жил в норе...
Ну, не знаю я, почему он жил в норе! Может быть, ему нравилось в ней жить, может; жена из дома выгнала, а то и сам ушел; благодарные дети ли спровадили, сам ли сбежал...
Хотя, если честно, есть предположение. О нем скажу позднее.
Кругом лес, цветочки, пчелы жужжат, птички щебечут. В норе ложе свежей травкой выстлано – арома-ат! Огарочек коптит – тоже какой-никакой уют.
Поесть, попить? Да - запросто! Зверья кругом немеряно, река рыбой забита по берега, два улья в дупле, собака каждое утро к норе по паре уток приносит.
Досуг? А на травке со взгорочка да на закатик вечерком поглазеть - мало? А ночью у костерка, да под шашлычок, да под бражку, да под запашистый чаек – ну, чем не кайф?!
Женщина... А надо? Конечно, природа требует, но... не так уж это и важно для вольного человека. Пришло и ушло. И ладно.
А так – ну, чем не жизнь?
Лепота!
...Ну, вот рассудите – чего человеку еще надо? Еды - навалом, красоты – немеряно, уют – самый что ни на есть, здоровье через край плещет, для прущей изнутря потребности творить есть всё – вяжи лозу, собирай диковинные коренья, мешай глину, да мало ли чего?
А душевное спокойствие? Да ради него нора – это само то! Сон без меры, подъем свободный, отбой под охотку. В голове одна чистота и ясность.
В общем, жил человек да поживал...
Хотелось добавить: «...и горя не знал!», но, увы, не добавлю.
А вот, почему - муравьи одолели! Ну, не дают проходу, и всё тут! Мало им своей кучи, так они на костровище пожаловали. Ползают по чужой территории, аки дома, в чай падают и в щах бултыхаются. Уж сколько сил было потрачено на них! И кипятком их шпарил, и золой от костра посыпал, и землю рыхлил – ни в какую! Ползают и всё! Правда, в нору не лезут, побаиваются, видать, или на закуску оставили.
Постепенно привык к ним. А потом как-то и замечать перестал.
Но ведь тут же другая напасть – крот в нору пролез! Свечку сгрыз, мешок с сухарями попортил, канавку для других грызунов прорыл. Тоже - столько сил потратил в борьбе со слепым настырником! И что? Пришлось и к нему привыкнуть, не лезть же за ним по его ходу!
Да что крот – зайцы проходу не дают! Только ляжет человек на солнышке, глаза прикроет, расслабится в неге... и сразу чувствует чужое присутствие! Откроет глаза, а из-под дерева на него чьи-то глаза пялятся. Шыкнет туда, глядь, а под кусты косой улепетывает. И так каждый раз – только закроет глаза, как тут же заячьи флюиды по мозгам начинают бить. Не дают расслабиться! Но, слава Богу, и к этим присмотрщикам привык. Хоть и не сразу.
Но ненадолго! Потому как, вроде ни с того, ни с сего - сон пропал! Ляжет спать, уснет крепко-накрепко и вдруг – хлоп! – сна нет! Неделю не спал, пока сенную подстилку не сменил. Дотункал только потом – травка, видать, какая-то не такая попалась, вот и не спалось.
И пошло! То трава проходу не дает, то сучки тропы забивают, то щука по ночам плещется, сна не дает, то обглоданные кости девать некуда, то Луна сияет так, что в норе свет сквозь веки проникает. А то уж совсем непотребное выползло – собака ощенилась, и те щенки покоя и сна лишили, носы в руки суют, играй, мол, с нами!
Какой уж тут покой? Только и успевай, поворачивайся!
Как-то в боку закололо, залег в норе, думал, хоть сейчас-то отоспаться удастся. Так нет ведь! Кусок земли на потолке отвалился, и пришлось чистить логово, пока все до кучки не вынес. И про больной бок забыл!
В другой раз спину прихватило. Вот уж полежу, думал!
Но и тут облом! Дожди пошли! Пока водотоки делал, да навес над костром мастрячил, да бегал в поисках спрятавшейся от дождя дичи, про спину и не вспомнил!
И так целыми днями: суета, суета, суета... Да не просто суета, а всё с переживаниями и нервными расстройствами! Какой уж тут отдых! Из удовольствий только и оставалось – минут на пяток присесть на пенечек да поглядеть на закатное солнышко. А так все дни – в трудах и заботах!

...Женушка объявилась неожиданно. Как она прознала про логово, неизвестно, но добралась все же. По натуре своей женской с ходу начала причитать и уговаривать несчастного пожалеть себя и вернуться в семью. Да так горько оплакивала мужской неуют, что сговорила все же – плюнул мужик и согласился. Собрал в котомку оставшееся мяско, сушеную рыбу в узелок завернул, костерок присыпал и пошел домой.
По пути забрал у жены вещички её, сумочки всякие там, чтоб ей легче было по корягам брести, а на ручьях и её саму на руки подхватывал, чтоб, значит, ножки не замочила. А ближе к дому она вообще к нему на руки перебралась, мол, чего зря туфельки стаптывать, тем более, что мужик прет как танк, усталости не имает.
Правда, у крылечка не удержалась и спросила: «Не устал ли?». Вспомнила, видать, как до разлуки он не то, что сумки поднять, сам себя по ступенькам поднимал с трудом. «А с чего уставать, легко же!» - отвечал мужик, как видно, не заметив ничего особенного в том, что нес жену на руках чуть ли не половину пути.
И стали они поживать как прежде. Ванна, теплый туалет, новые услуги с доставкой залежалых товаров на дом, теленовости одна страшней другой, видеотизмы всякие, газеты, забитые ужастиками МЧС... Короче - благодать, хуже некуда! Ни забот, ни всяких там муравьев с кротами, ни убегающего в кусты мяса, ни ускользающей в водоросли закуски, ни косоглазых соглядатаев – лепота, куда ни плюнь!
Главное – покой и никаких нервов!
...Белый халат, как и в прошлый раз, появился у постели неожиданно. «Что же вы, батюшка, меня не слушались. Ведь я же говорил Вам – покой и только покой! А вы? Зачем-то в лес сбежали... Сейчас сделаем укольчик, лежите и постарайтесь забыть все ваши лесные переживания». Набежали родственники: «Ах, ох, пора тебе, инвалид ты наш любимый, на ванны радоновые съездить! Мы уже и денежки собрали!». Жена причитает, дети ее успокаивают, по газеткам рыщут, адреса богоугодных домов разыскивают. Переполох устроили – дальше некуда!
Мужик загрустил, глазки закатил, бледные ручки уже на груди сложил, будто приготовился к чему-то...
Но вдруг, будто молния по мозгам шибанула – так ведь всё это уже было! То же самое с ним было и в тот раз, когда тот же доктор с грустию в глазах смотрел на мужика, будто прощался с ним.
А родня усердствовала без краю: «на курорт, в лечебницу, на диету, на ванные, врача найдем, в область, в клинику, к знахарке...» - снуют, судачат, спорят, как лечить, что пить и есть, сочувствуют вроде как...
«Да задолбали вы все!».
Больной как был в одной пижаме, будто мертвец из гроба, встает в постели и – прыг в окно! Родня выставилась в двери – а доходяга шпарит вдоль по улице в сторону окраины, только шуба заворачивается! Пока ахи да охи, его и след простыл. В лес сбежал. Опять к тем же паскудам-муравьям, придурку-кроту, зайцам-приживалам да щукам неусыпным...

Что тут сказать? Конечно, я, например, да и вы, тем более, вряд ли в нору жить пойдем. Дураки мы, что ли?
Но вот мыслишка одна покою не дает - в лесу жить тяжело, а болячек меньше; на диване перед ящиком жить легко, а болячек больше.
Вывод будем делать?
Будем!
Мне так думается, что шевелиться надо! Да не просто шевелиться, а еще и переживать, нервничать, суетиться и расстраиваться! Короче – жить надо на полную катушку! Днем так ухряпываться, чтоб на любой доске мягко спалось, а спать так, чтобы с самого с рання ноги в руки – и айда!
Только так и не иначе!
(А в лесу-то благода-ать! Кедрушечки-пихтушечки, травушка-муравушка, комарики-гударики... И-эх! Встать, что ли, да в борок прогуляться? Но неохота же! Скоро по телеку новости, потом Галкин с Палкиным, а там паужник, на горшок и спать... Какой уж там лес? Ладно. В другой раз...:).

Степаныч.

Истории у костра

История на границе (плато Укок)

Поручили как-то нашей экспедиции провести исследования на плато Укок. Выбрали мы себе место, и тут оказывается, что рядом находится пограничная застава Ак-Алаха, и именно там проходил срочную службу мой земляк Олег.

Оба мы, конечно, обрадовались - кому не приятно вдали от дома найти знакомого - и договорились вечерком встретиться. Земляк пообещал границу показать, а заодно и пообщаться в неформальной обстановке, вдали от недремлющих глаз начальства.

И вот вечером, прихватив из запасов экспедиции бутылку водки, я появился у заставы. Олег уже ждал меня, и мы, не теряя времени, двинулись вдоль системы к китайской границе. Но до нее мы не дошли...

Представьте себе: мы сворачиваем от заставы направо, проходим по прямой около трех километров (все это, повторяю, вдоль системы) и... выходим все к той же заставе, но уже с левой стороны. Удивлен был один я - земляк только усмехнулся и сказал:

- Пошли сначала...

На мой немой вопрос он ответил по дороге:

- Здесь такие вещи часто случаются. Мы уже привыкли. Бывает, еще не так заплутаешь, хотя вроде и правильно идешь. Начальство и то привыкло, не возмущается, когда смена теряется на несколько часов. Хорошо хоть никто совсем не пропал, а то, бывало, больше чем на сутки исчезали. Дикие здесь места...

На этот раз до границы мы добрались и, приговорив экспедиционную водку под армейскую тушенку, вернулись назад. Без происшествий...

Историю записала Ирина Рюхова

Источник: Мифы, легенды, истории Горного Алтая

На байку не тянет. На брехню - да

Но за внимание к ГА спасибо!