Я вышел из кабинета врача на прямых ногах. Честно отличался с детства синдромом Буратино, это когда во время нервного напряжения координация движение дает сбой, и кажется что человек идет на шарнирах. Я вышел в холодный осенний вечер еще не понимая что произошло. Домой идти абсолютно не хотелось, не хотелось говорить о своем диагнозе, не хотелось общества и их взглядов, наверное в первый раз в жизни хотелось побыть с самим собой. Я усмехнулся своим мыслям, и только почувствовал что мое лицо мокрое от слез, и я неожиданно сам для себя расплакался…
В этот самый момент я и остановился посреди почти безлюдной улицы. Скорее всего в свою последнюю осень я только лишь заметил, как быстро умирает природа, умирает вместе со мной, что бы весною возродится вновь в отличии от меня. Я опустился на ледяную лавочку и зарыдал, в первые во взрослой жизни я рыдал как малыш, который сильно упал и ждал ласки со стороны матери. Нет ласки я не ждал, хотел успокоения, и искал выхода чувств. Наконец-то успокоившись я заметил любопытные взгляды старушки которая выгуливала собак.
Если бы я был женщиной, то не удивил бы ее, женщина имеет право рыдать по любому поводу начиная со сломанного ногтя. Мужчина на же такого право не имеет, даже если дело касается его к сожалению уже недолгой жизни.
- Ну, что ты как девчонка, в самом деле, - одернул я себя и встал. Домой идти до сих пор не хотелось, но это не имело никакого значения. Неожиданная девичья истерика как окрестил я ее про себя неведомо откуда придала мне силы, стало легче. Я закурил с осознанием того, что моему здоровью это не принесет уже никакого вреда.
Следующий кризис бессилия случился ночью. Уже все спали в тот момент, когда я лежал с широко открытыми глазами вглядываясь в ночную тьму. С того приключения на лавочке я не плакал больше никогда. Я вспоминал этот великолепный осенний вечер, когда гулял до тех пор пока не перестала болеет голова и более менее не разошлись круги под глазами. Я даже расхохотался перед домом от шальной мысли как же тяжело рыдать слабой половине человечества из-за вечно растекающейся туши и вспомнил какой то увиденный клип с такой вот девушкой. Я врал в лицо маме легко, в детстве и в своей прошлой жизни я не был таким. Однако, на ее лице не появилась улыбка облегчения. Ну что тут сказать моя мама прекрасно чувствовала меня с самого детства, вот и в тот момент она с подозрением взирала на меня и успокоилась лишь когда я бросился обнимать ее и шептать банальные слова, что все хорошо врачи ошиблись….
Мда, нет, они не ошиблись, хотя могли бы…
Седовласый врач, оставшийся со мной после вынесения приговора легко сказал:
- Костя, у тебя есть два пути, первое признать свое поражение, уволится с работы, сесть на курс лечения и видеть томительный страх родственников твоей неминуемой кончины, а потом и нетерпение, потом когда они уже будут на пределе, начать умирать прямо сейчас, с этой минуты. Это жестоко, но хочешь ли ты позвонить своей маме и услышать в трубке ее рыдания? Непременно сегодня же скажи об этом своей девушке. И ты будешь похоронен сегодня же, тебя уже начнут оплакивать при жизни. Второй вариант, раньше бы я его никому не посоветовал, однако один из моих пациентов воспользовался им, и я тогда подумал зачем продлевать себе агонию, растягивать мучения. Я тебя не заставляю, просто пытаюсь помочь, так вот он не сделал всего этого, сказал что диагноз опровергли, и пришел домой как не в чем не бывало. Жил полной жизнью пока не почувствовал конец, и… Умер на два месяца раньше чем мог бы при лечении и терапии.
Помнится, тут я вздохнул, отчего врач посмотрел на меня с укором, и продолжил:
- только, что эта за жизнь, когда ты можешь уже сегодня похоронить себя. И обратной дороги не будет. Все взвесь и подумай, первый способ невероятно легок посмотреть как тебя любят…
- Я все понял, - сказал я и встал, - мне подходит вариант жить до упора, а когда наступит упор, тогда пусть и плачут. – Громкие слова однако, усмехнулся я про себя
Честно сказать я сам чуть не заплакал, что сделал чуть позже, но… Но лежа сейчас ночью в постели решил идти по выбранному пути. И побежал себе что не только не позволю жалеть себя, но так же и не позволю самому делать это. Подумал о том как прекрасна жизнь, дотянулся до телефона, и написал своей самой любимой девушке на свете, что я здоров как конь и надо это отметить. Нет, в Ольге, я ничуть не сомневался, нашел в себе мужество подумать и пожелать ей найти достойного мужа, и поймал себя на жалении.
И тут я понял до конца слова доктора, и как это омерзительно когда тебя жалеют.

Утром я проснулся с улыбкой на лице. Надо было дождаться смертного приговора что бы понять что мир прекрасен и надо радоваться каждому дню. Мама хлопотала на кухне, она готовила праздничный ужин, ей не терпелось отпраздновать мою реабилитацию перед смерть. Что ж это никоем образом не испортило мое настроение. Я схватил кусов вкуснейшей ветчины и отправил его в рот. На что моя родительница с улыбкой сообщила что раз я уже не больной мальчик, то за это она мне шлепнет по рукам. Я подставил руки, корча всяческие гримасы и умоляя ее не ставить меня в угол и не лишать компьютера, в замен на обещание исправиться. Она мне так же грозила пальчиком а потом поставила перед моим не бритым ухмыляющимся лицом тарелку с моей любимой яичницей. Я ел ее очень жадно, последнее время соблюдал диету, бросал курить, а теперь можно все. Единственного чего боялся - невыносимой головной боли, но я с этим надеялся тоже научиться бороться.
Да в моем поведении теперь было притворство, обман, ложь. Это было противно и так прекрасно….

Ольга завидев меня издалека бросилась мне на шею. Я подхватил ее на руки и закружил не смотря на тут же появившуюся головную боль. Моя ребячья радость не позволила мне обращать на нее хоть малейшее внимание. Я знал, что следует выпить таблетку немедленно, потому что боль скоро перерастет в нестерпимую, и я могу сильно испортится внешне. Однако при Ольге я не позволил себе достать таблетки, она все поймет а как я мог убить тот светящийся лучик счастья так прекрасно блестящий на ее лице. Однако как только мы попали в кафе, я не выдержал и не проявляя никаких знаков внимания лишь буркнул «прости, я сейчас вернусь» и спрятался за спасительной дверью мужского туалета. Руки мои тряслись когда я запивал сразу две капсулы водой из под крана. Я сел на корточки массирую виски, пока злодейка выигрывала, но она не знала с кем связалась. Больнее проходила, я чувствовал что давно пора вернуться, однако сил не было я не мог показать что болен, Ольга сегодня за последнее время впервые так весело смеялась. Я сжал кулаки, умылся холодной водой и пошел. Наше время ограниченно для того чтобы заставлять ее ждать.
Она сидела опять печальная, улыбка покинула ее лицо, и она перебирала своими прекрасными пальчиками листы меню. Было похоже что слезы готовы побежать по бледным щекам.
- Родная, прости, - я наклонился к ней и поцеловал ее макушку, при этом постаравшись беззаботно рассмеяться, конечно ерунда получилась, но я вымучил как мне показалось более менее достойную улыбку. – вот, что значит снова можно пить мой любимый крепкий кофе.
Теперь Ольга смотрела на меня серьезно с заметной тенью сомнения на лице.
- Ну вот и что это за рожица, - помотал я головой рассмеявшись очень легко своим мыслям, - ты должна побить меня ногами, мерзафффца.
Ольга с сомнениям улыбнулась, но так как боль отступала я смог продолжать шутить и дурачиться до тех пор пока она мне не поверила.
Первые дни, даже можно сказать недели мое притворства давались мне легко. Я научился вовремя пить таблетки, до тех пор пока голова не начинала болеет слишком сильно. Я радовался жизни, смеялся и заражал своей веселостью всех окружающих людей. Жизнь настолько коротка что не стоит ее заканчивать в слезах и причитаниях близких. Мою радость омрачило лишь следующее посещение врачей. Метастазы были уже по всему телу. Болезнь без лечения развивалась слишком быстро. Тот самый врач участливо похлопал меня по плечу:
- к сожалению, скорее всего тебе не суждено встретить новый год.
- а как я умру? – вдруг спросил я, мне почему то захотелось убежать как умирающей собаке куда-нибудь из дома.
- скоро начнут отказывать жизненно важные органы, пораженные болезнью. Постарайся в ближайшее время завершить все свои дела, скоро на это не останется сил.

В этот раз, выходя из больницы, я не плакал. Да и к чему эти слезы. Я старался продолжать жить как и прежде, но теперь с каждым новым рассветом, я чувствовал как жизнь уходит из моего тела. К сожалению, мои близкие стали это замечать. Я очень сильно похудел. Не могу сказать, что я был до болезни пухлым или имел атлетическое телосложение. Однако теперь я больше походил на скелета обтянутого кожей. Мама и Ольга расстраивались с каждым днем все больше. И я решился…
Я решился обойтись без лишних слов и слез. Я просто купил букет цветов и дорогое вино. Я отправился к Ольге и провел с ней вечер и потом и ночь последнюю ночь в моей жизни. Пускай не было сил на пылкие объятия, но мне просто хватало ее тепла, ее родного запаха. Как же жаль, что я не смогу провести с ней рядом много лет и вырастить кучу маленьких детей, что я не могу носит ее на руках. Как мне жаль, что она скоро будет несчастлива. Но я искренне верю, что она найдет любовь, опору, человека который сможет быть с ней.
Утро забрезжило неизбежностью. Мы почти не спали, и от этого я чувствовал себя гораздо хуже. Все таки я смертельно болен.
Мы выходили из ее квартиры вместе, уже когда она закрывала дверь я сказал, что забыл зонтик и вернулся, положив на стол конверт и коробочку с кольцом, купленным на кануне. В конверте лежали деньги, я понимал что меня они не заменят, но мне очень хотелось хоть чем то помочь. На конверте я написал всего одно слово: «Прости».
Затем я купил маме холодильник. Это был нелепый поступок. Но еще вчера, во время завтрака я подумал, что надо бы купить новый, а она ведь не купит, потому что старый плохо, но работает. Его доставили пока ее не было дома. И я оставил на столе два конверта. Не подписанный, и со страшными словами: «на похороны».
На этом силы мои иссякли. Теперь болела не только голова, но казалось все мое тело. Я успокоил себя что это последняя боль и сел за руль. Перед глазами все плыло когда я выезжал на трассу за пределы города. Я вдавил педаль в пол. Единственное о чем я мечтал отсчитывая последние секунды своей жизни, только бы не задеть никого. У меня зазвонил мобильный, я увидел что это Ольга. Я хотел не поднимать трубку, но сил на это не хватило. Я поднял и нашел в себе силы сказать как можно ровнее:
- привет, - я заметил что дорога пуста и надо действовать, надо выбрать столб пока нет никого. Силы мои на исходе и я могу потерять управление и унести с собой невинные жизни.
- звонила твоя мама, ей приснился страшный сон. – она плакала, - с тобой все нормально? Я могу приехать?
Я не мог сдерживаться и голос мой дрожал
- Оля прости, я наврал вам. Прости!.
Перед глазами все мелькало, мне кажется, что сквозь боль я не заметил смерть. И я знал, что сейчас она услышит лишь одно «Аппарат не отвечает, или временно недоступен». Но я не сожалел не о чем. Эти короткие два месяца я был почти счастлив и родные мои были счастливы вместе со мной.